Германо-скандинавские легенды

"Был человек по имени Гисли. Он был сыном того Торстсйна, которого велел убить Снорри Годи. Гисли был человек рослый и сильный, нарядно одевался, носил дорогое оружие и любил пошуметь и похвастаться. Он был мореход и пришел летом в Исландию, в Белую Реку. Минул уже год, как Грсттир жил в горах. Торд, сын Кольбейна, поехал к кораблю. Гисли хорошо его встретил и предложил товар на выбор. Торд принял предложение, и они разговорились. Гисли сказал:

- Правду ли мне рассказывали, будто вы не придумаете, как отделаться от преступника, который всячески вам досаждает?

Торд сказал:

- Мы еще не пытались. Но многие считают, что голыми руками его не возьмешь, и многие имели случай в том убедиться.

- Похоже на то, что вам не справиться с Бьёрном, если вы не прогоните Греттира. И хуже всего, что я-то буду слишком далеко зимой, чтобы помочь делу.

- Для тебя было бы лучше знать его только по слухам.

- Что ты мне рассказываешь про Греттира! сказал Гисли. - Я и не то изведал, когда ходил в походы с конунгом Кнутом Могучим в западные моря. И я, кажется, умел постоять за себя. Пусть он только мне попадется, уж я тогда испытаю силу своего оружия.

Торд отвечает, что он потрудится iic задаром, если порешит Греттира:

- За его голову положили больше денег, чем за любого другого объявленного вне закона. Сперва шесть марок серебром, а этим летом Торир из Двора прибавил еще три марки. Но люди думают, что тому, кто их получит, придется изрядно потрудиться.

- За деньги люди на все способны, - сказал Гисли, - а мы, торговые люди, тем паче. Но нам надо держать этот разговор в тайне: он, верно, насторожится, узнав, что мы с тобой задумали. Зимой я собираюсь быть на Гребне Волны. Не на нашем ли пути его укрытие? К этому-то он, верно, не приготовится. Я не стану тащить с собою много народа, чтобы напасть на него.

Торд был очень доволен этим замыслом. Он поехал домой, и никому ни словом об этом не обмолвился. Но вышло по поговорке: и стены имеют уши. При этом их разговоре с Гисли случилось быть людям, водившим дружбу с Бьёрном с Долины Хит, и они слово в слово ему рассказали. А Бьёрн передал при встрече Греттиру, говоря, что теперь-то те узнают, как идти против него.

- Было бы совсем неплохо, - сказал Бьёрн, - если бы ты поубивал его, а проучил как следует, если выйдет.

Греттир ухмыльнулся, но ничего не сказал па это. Осенью, незадолго до загона овец, Греттир спустился на равнину и раздобыл себе четырех баранов. Жители, узнав об этом, отправились за ним вдогонку. И они поравнялись с ним в то самое время, как он подходил к обрыву, и решили отогнать от него баранов. Но они не хотели нападать па пего с оружием. Их было шестеро, и они загородили ему дорогу. Оп же разозлился, что останется без баранов, схватил двоих бондов и сбросил с обрыва, так что они рухнули замертво. Остальные, увидев это, пошли на пего, да без прежнего задора. Греттир взял баранов, сцепил их рогами, взвалил, по два, па плечи и поднялся к себе в укрытие. Бонды повернули назад, думая, что все обернулось против них, и были еще меньше, чем прежде, довольны своею судьбой.

Гисли оставался осенью при своем корабле, пока не настало время ставить его па катки. Не обошлось без задержек, поэтому он опоздал со сборами и выехал незадолго до первых зимних ночей. Оп проехал па север и заночевал под Лавовым Полем, на южном берегу Реки Хит.

Утром, прежде чем отправиться дальше, Гисли заговорил со своими спутниками:

- Дальше мы поедем в крашеных одеждах. Пускай видит этот преступник: мы пе то что всякие прочие, что тут каждый день разъезжают.

Они - а их было всего трое - так и сделали. И когда они переехали реку, Гисли снова заговорил:

- Здесь, говорили мне, и живет преступник, вон на той вершине. Нелегко туда пробраться. И пеужто ему самому не захочется спуститься к нам и посмотреть на наши вещи?

Те сказали, что это он любит.

В то утро Греттир рано встал в своем укрытии. Было холодно, подморозило, и выпал снежок. Оп увидел, что едут с юга через Реку Хит трое мужей, сверкая иарядами и поливанпыми щитами. Оп понял, кто это может быть, и он подумал, что стоит, пожалуй, кое-чем у них поживиться. Его разбирало любопытство взглянуть на тех, кто так нарядился. Он берет оружие и сбегает с обрыва. А Гисли, услышав, что посыпались камни, сказал:

- Спускается со склона человек, и преогромный. Он хочет с нами встретиться. Покажем себя, ведь добыча идет прямо в руки.

Его люди сказали, что человек этот не побежал бы им в руки, если бы не был так в себе уверен, и пусть, мол, получит, чего добивался. И они соскочили с коней. Тут Грсттир и подошел к ним, Он взялся за куль с одеждой, что был за седлом у Гисли, и сказал:

- Это я возьму себе, я часто довольствуюсь малым.

Гисли отвечает:

- Этому не бывать! Или ты не знаешь, с кем имеешь дело?

Греттир отвечает:

- А это мне все равно: я не делаю различий между людьми, когда прошу такие пустяки.

- Для тебя это, может быть, и пустяки, - говорит Гисли, - а я бы лучше лишился тридцати сотен локтей сермяжины. Но ты, однако, слишком много себе позволяешь. Ну-ка, ребята, нападем на него, посмотрим, чего он стоит.

Они так и сделали. Греттир подался назад, ступил за камень, что стоит там у дороги - он зовется Греттиров Подым, - и стал обороняться. Гисли вовсю подбадривал своих людей. Греттир увидел, что он вовсе не такой смельчак, за какого выдавал себя, потому что он прятался все больше за чужие спины. Греттиру надоело так топтаться, он размахнулся мечом и зарубил насмерть одного из людей Гисли. Он отбежал теперь от камня и так нападает, что Гисли стал отступать вдоль горы. Тут погиб и второй его спутник. Тогда Греттир сказал:

- Не видно по тебе, чтобы ты отличался в битвах. И плохо, что ты бросил своих товарищей.

Гисли отвечает:

- Своя рубашка ближе к телу, и плохо сражаться с чертом. Не обменялись они и несколькими ударами, как Гисли бросил оружие и пустился во всю прыть вдоль горы. Греттир дал ему сбросить с себя все, что он захочет, и Гисли пользовался всякой возможностью, чтобы сбросить с себя что-нибудь из одежды. Греттир бежал ровно настолько быстро, чтобы держаться на некотором от него расстоянии. Гисли обежал всю гору, а там через Долину Холодной Реки, через Склон Аслауг, мимо Кольбейнова Двора и до самой Городищенской Лавы. Гисли был к этому времени в одном белье, и совсем замучился. Но Греттир все время был у него за спиной - вот-вот схватит. Он сорвал большой прут. Гисли не останавливался, покуда не добежал до Реки Морского Фьорда. Вода в ней поднялась, так что вброд не перейти. Гисли уже совсем думал прыгать в реку, но тут Грсттир бросился к нему, схватил, и стало ясно, кто сильнее. Греттир подмял его под себя и сказал:

- Не ты ли тот Гисли, что хотел встретиться с Греттиром, сыном Асмунда?

Гисли отвечает:

- Я уже с ним встретился, да не знаю, как мы расстанемся. Бери себе все, что ты захватил, только отпусти меня. Греттир сказал:

- Боюсь, до тебя плохо дойдут мои слова. Лучше сделаю я тебе заметку на память.

Задрал ему рубаху через голову, да и давай охаживать прутом по спине и по бокам. Гисли все пытался от него увернуться. Исхлестал его Греттир всего кругом и выпустил. Подумалось тогда Гисли, что лучше ему не знаваться с Греттиром, чем заработать еще раз такую взбучку. Больше он никогда на такую порку не напрашивался. Едва почуяв под собой ноги, прыгнул он в глубокий омут, переплыл реку и добрался ночью на хутор, что зовется У Конского Холма, чуть живой от усталости. Он пролежал там неделю, и все тело у него вспухло. После этого он отправился к месту своей зимовки. Греттир же повернул назад, подобрал брошенные Гисли вещи и отнес их к себе, только Гисли их и видел. Многие думали, что Гисли получил по заслугам за свою болтовню и бахвальство.

Греттир так сказал об их встрече:

Если какая кусаться
Плохо умеет лошадь,
Зря не полезет в драку,
Прочь от других ускачет.
А наш неуемный Гисли
Взопрел, удирая от Греттира.
Вовсе Фрейр поединков
Стыд растерял по дороге.

Весною Гисли собрался ехать к своему кораблю и пуще всего позаботился о том, чтобы ничего из его товара не везли на юг мимо той горы. Он говорил, что там живет сам дьявол. Гисли ехал на юг вдоль берега до самого корабля, и больше они с Греттиром не встречались. С тех пор никто не считал его за важную птицу, и он больше не упоминается в этой саге. Но усилилась теперь вражда между Тордом, сыном Кольбейна, и Греттиром. И Торд решил ни перед чем не останавливаться, либо прогнать Греттира, либо убить его."